Сестрорецк засыпят чернобыльским песком

Намыв в Сестрорецке становится вторым "Охта центром". Он не только повредит экологию Финского залива, но и поссорит город с европейскими соседями. Об этом рассказал координатор "Зеленого патруля" в СЗФО Сергей Виноградов. — О необходимости отказаться от проекта намыва в Сестрорецке сейчас много говорят градозащитники и сторонники здравого смысла. С точки зрения экологии – как намывные территории в Курортном районе Петербурга скажутся на окружающей среде?

— Прежде всего, надо понимать, что все реализованные в Петербурге проекты, так или иначе связанные с Финским заливом, до этого территориально ограничивались Комплексом защитных сооружений. Все нарушения при их воплощении в жизнь, по сути дела, происходили "по эту сторону" дамбы. Поэтому существовала возможность снизить негативное воздействие на страны Балтии и Скандинавии. Теперь наши соседи по Балтийскому морю все эти беды получат.

Могу сказать однозначно, что проект повлияет на экологию Финского залива негативно. Просто еще ни разу в истории не было, чтобы намыв территорий влиял позитивно на экологию. Это антропогенное воздействие. Ведь мы берем участок акватории и просто его засыпаем. Куда уйдут животные, рыба, какой грунт мы получим, как изменятся течения — этого всего мы не знаем. Никто этого не просчитывал.

Например, после реализации намывных проектов в Невской губе стали меньше добывать корюшки. Это разве не показатель. Если в 90-х годах здесь ловили до 3 тыс тонн этой рыбы, то теперь и 500 тонн не наберется. Она не нерестится — это самое опасное, что происходит. Корюшка просто не заходит в Неву.

— Вы говорите, что любой намыв — это всегда негативные последствия, а как же голландский или японский опыт? По-моему, в этих странах, наоборот, гордятся достижениями по отвоевыванию у моря новых площадей?

— А я вам в пример могу привести еще и Объединенные Арабские Эмираты с проектом пальмовых островов. Но там ведь просчитали все риски. Всем рыбакам, чьи права были ущемлены, дали компенсацию. Наше государство так не действует. Можно ведь, например, сказать, что негативных последствий будет 5%, но мы при этом вложим деньги и исправим ситуацию — очистим реки, создадим новые пляжи. Это и есть разговор. Почему-то арабы и японцы это понимаю, а мы — нет. Если общественность не допущена к решению вопроса, то и контроля не может быть никакого.

— А если конкретно: что нам могут поставить на вид наши западные соседи?

— Самое главное — это взвесь. Ведь чтобы отсыпать территорию, надо где-то брать песок. А где у нас самый дешевый песок? В зоне чернобыльского зарождения в Кингисеппском районе. Он ведь может попасть и в Сестрорецк. После работ по намыву территорий на западе Васильевского острова для строительства нового пассажирского порта эта самая взвесь продолжает находиться в воде. Она просто не оседает, через нее не проникает солнечный свет. Поэтому у нас и зеленые водоросли начинают расти.

У нас не рассматривают экологические вопросы комплексно. Экологические экспертизы если и проводятся, то разрозненно. Отдельно строят терминал в Бронке, отдельно в Усть-Луге, попутно возводят дамбу. Совокупный негативный эффект усиливается. Получается синергия. У нас нет общей экологической экспертизы по Финскому заливу. Мы не знаем, какое воздействие будут оказывать на природу все эти проекты. Это самое плачевное. Почему финская делегация приехала в Кингисепп искать фосфор? А потому что до них неожиданно дошло, что нормы были превышены в 50 раз.



А если обратиться не к скандинавам — рядом ведь есть другой субъект РФ — Ленинградская область? Сестрорецкая территория действительно принадлежит городу, не спорю, но уже через 10 км начинается область, и на нее Финский залив воздействует даже больше, чем на Петербург.

— Существуют ли в Петербурге, в стране такие примеры, когда экологические организации заставили инвестора себя слушать?

— По своему опыту скажу, что влияние общественного мнения на федеральные проекты сведено к минимуму. Как пример — проект "Северный поток". Только на экологическую экспертизу было выделено 100 млн рублей. Российские экологи ни копейки не получили. Никто ничего не исследовал. Я начал этим заниматься и выяснил, что нарушения были системные — было уничтожено 200 млн деревьев, перекапывались реки, происходило затопление участков, трубы укладывались без подложки. И БТС также строится.

— А нормы международного законодательства могут препятствовать россиянам в реализации проектов по намыву новых территорий?

— Нет, никак не могут. Наш закон выше международного — вот и все. Мы соседей не слушаем и их пожелания не выполняем. Даже международные организации, которые имеют у нас свои представительства, не обозначают свои позиции. Их голоса мы не слышим, хотя, может быть, его так заглушают.

— Как этот голос можно услышать – с помощью референдума?

— Идея по проведению референдума является политической. При его подготовке необходимо, чтобы все население Петербурга и Ленинградской области понимало, что именно происходит под Сестрорецком. Необходимо, чтобы они знали, какая экологическая экспертиза проводится, какие экологические проблемы здесь существуют. Однако надо понимать, что через ЗакС "протащить" тему референдума не удастся. Известно ведь, чьи именно аффелированные компании участвуют в этом проект, — это структуры Геннадия Тимченко, "Новатэк". "Единая Россия" ни в коем случае здесь не уступит, не скажет, что намыв — это плохо.

Однако чтобы подготовить аудиторию, необходимо провести огромную работу. Для этого надо организовывать круглые столы, конференции, в рамках которых освещать все экологические аспекты проекта. Нужно выносить проблему на более высокий уровень, пока не стало поздно. Пусть встретятся представители всех экологических организаций, и тех, кто говорит намыву в Сестрорецке "да", и тех, кто выступает против. Должен быть спор, дискуссия, а их-то и нет. Нельзя решать эти вопросы в кулуарах.

Беседовал Александр Калинин